С картинки в твоем букваре:) На самом деле, меньше пяти процентов профессионалов знают ЭТО СЛОВО. Когда провожу тренинг и спрашиваю, какие виды логических рассуждений вы знаете, наступает тишина. Через пару минут кто-нибудь неуверенно называет дедукцию и индукцию. Дедукция – от общего у частному, индукция – от частного к общему. Все помнят “дедуктивный” метод Шерлока Холмса. А на самом-то деле он совсем и не дедуктивный…
Третий вид логических рассуждений – АБДУКЦИЮ – называют крайне редко. А с изучения абдукции должно должно начинаться образование любого специалиста по проведению расследований и интеллидженс.
В книгах Конан Дойля о Шерлоке Холмсе знаменитый детектив делает заключения из некоторого набора известных ему фактов. Весь фокус в том, что объясняя Ватсону, как он пришел к выводу, Холмс “забывает” сообщить, сколько альтернативных версий (гипотез) он рассмотрел, и как оценил убедительность каждой из них, прежде чем выбрал наиболее вероятную из них.
Первооткрыватель абдукции, американский философ Пирс (Charles Saunders Peirce, 1839-1914) даже не подозревал, что эта логика будет использоваться как основа для создания ЭВМ и современных систем искусственного интеллекта. Что интересно, он был совершенно забыт до 1965 года, когда кто- то откопал его труды. И тут, что называется, понеслось…
Абдукция – это способ рассуждения, когда на основе совокупности фактов выбирается гипотеза, которая из всех альтернативных гипотез лучше всего объясняет эти факты.
Вот цитата из классика:
“Я протянул ему часы, признаться, не без тайного удовольствия, ибо, на мой взгляд, задача была неразрешима, а мне хотелось немножко сбить спесь с моего приятеля, чей нравоучительный и не допускающий возражений тон меня иногда раздражал. Он подержал часы в руке, как бы взвешивая их, внимательно рассмотрел циферблат, потом открыл крышку и стал разглядывать механизм, сперва просто так, а потом вооружившись сильной двояковыпуклой лупой. Я едва удержался от улыбки, когда Холмс, щелкнув крышкой, с разочарованным видом протянул мне часы. – Почти ничего нельзя сказать, – проговорил он. – Часы недавно побывали у мастера. Он их тщательно почистил. Так что я лишен возможности утверждать что-нибудь наверняка. – Вы правы, – ответил я. – Перед тем как попасть ко мне, они действительно побывали у часовщика. Мысленно я упрекнул моего приятеля за то, что он свою неудачу объяснил такой неубедительной отговоркой. Интересно, что можно прочесть по нечищенным часам? – Хотя я и не могу похвастаться результатами, но все-таки я в них кое-что увидел, – сказал он, устремив в потолок отрешенный взгляд. – Если я ошибусь, поправьте меня, пожалуйста, Уотсон. Так вот, часы, по-моему, принадлежали вашему старшему брату, а он унаследовал их от отца. – Вас, конечно, навели на эту мысль буквы “Г. У.”, выгравированные на крышке? – Именно. Ваша фамилия ведь начинается на “У”, не так ли? Часы были сделаны полстолетия назад, инициалы выгравированы почти в то же время. Из этого я заключил, что часы принадлежали человеку старшего поколения. Семейные драгоценности, насколько мне известно, переходят от отца к старшему сыну. Вполне вероятно, что вашего брата звали так же, как вашего отца. А ваш отец, если мне не изменяет память, умер много лет назад. Стало быть, до вас ими владел ваш брат. – Да, пока все правильно, – заметил я. – А что еще вы увидели в этих часах? – Ваш брат был человек очень беспорядочный, легкомысленный и неаккуратный. Он унаследовал приличное состояние, перед ним было будущее. Но он все промотал, жил в бедности, хотя порой ему и улыбалась фортуна. В конце концов он спился и умер. Вот и все, что удалось мне извлечь из часов. Расстроенный, я вскочил со стула и, хромая, зашагал по комнате. – Это, Холмс, в высшей степени некрасиво с вашей стороны. Вы каким-то образом проведали о судьбе моего несчастного брата, а теперь делаете вид, что вам это стало известно каким-то чудом только сейчас. Я никогда не поверю, что все это рассказали вам какие-то старые часы! Это жестоко и, уж если на то пошло, отдает шарлатанством! – Мой дорогой Уотсон, – сказал мягко Холмс, – простите меня, ради Бога. Решая вашу задачу, я забыл, как близко она вас касается, и не подумал, что упоминание о вашем брате будет тяжело для вас. Но, уверяю вас, я ничего не знал о существовании вашего брата до той минуты, пока не увидел часы. – Тогда объясните мне, как вы все это узнали. Ваш рассказ о моем брате соответствует действительности до мельчайших подробностей. – Счастливое совпадение. Я мог только предполагать с той или иной степенью вероятности, но оказалось, что так все и было. – Но это не просто догадка? – Разумеется, нет. Я никогда не гадаю. Очень дурная привычка: действует гибельно на способность логически мыслить. Вы поражены, потому что не видите хода моих мыслей, а мелкие факты для вас не существуют. А ведь именно на них, как правило, строится рассуждение. Вот, например, мой первый вывод – что вашему брату была несвойственна аккуратность. Если вы внимательно рассмотрите тыльную сторону часов, то заметите, что футляр не только в двух местах помят, но и сильно поцарапан чем-то твердым, например, ключом или монетами, которые ваш брат носил в одном кармане с часами. Ясно, что не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить, что человек, обращающийся с часами, стоящими пятьдесят гиней, таким беспардонным образом, аккуратностью не отличается. Нетрудно также сообразить, что если человек получил по наследству такие дорогие часы, то, значит, и само наследство было не маленькое. Я кивнул, чтобы показать, что слушаю его со вниманием. – В английском ломбарде, когда берут в залог часы, номер квитанции обычно наносят иглой на внутреннюю сторону крышки. Это гораздо удобнее всяких ярлыков. Нет опасности, что ярлык потеряется или что его подменят. На этих часах я разглядел при помощи лупы не менее четырех таких номеров. Вывод – ваш брат часто оказывался на мели. Второй вывод – время от времени ему удавалось поправить свои дела, иначе он не смог бы выкупить заложенные часы. Наконец, взгляните на нижнюю крышку, в которой отверстие для ключа. Смотрите, сколько царапин, это следы ключа, которым не сразу попадают в отверстие. У человека непьющего таких царапин на часах не бывает. У пьяниц они есть всегда. Ваш брат заводил часы поздно вечером, и вон сколько отметин оставила его нетвердая рука. Что же во всем этом чудесного и таинственного? – Да, теперь и я вижу, что все очень просто. И сожалею, что был несправедлив. Я должен был больше доверять вашим исключительным способностям…”
Холмс сказал: “Счастливое совпадение?” Как бы не так… Как мы видим, Конан Дойль либо был не силен в логике, либо одно из двух. Он был современником Пирса, но, разумеется, ничего о нем не знал (интернета в те времена, напомню, не было). Впрочем, гениальному писателю простительно то, что непростительно сегодня профессионалу в области расследований и интеллидженс.
Все, на первый взгляд, просто – у нас есть набор фактов (информации), нужно всего лишь понять: что они означают, что за ними состоит. Вот здесь и “начинается кино”: – а где взять гипотезы (они же версии), которые мы будем оценивать? А как их, собственно, оценивать и сравнивать? А как оценить доказательную ценность фактов, выявить те факты, которые нужно перепроверить? В знании ответов на эти вопросы и умении применять эти знания и заключается наша профессия.
Несложно заметить, что известная методика ACH (анализ конкурирующих гипотез) – не более, чем табличное воплощение абдуктивного анализа.